Формационное самоопределение постсоветской России
Для анализа проблемы формационного самоопределения постсоветской России нужно кратко подвести итоги советского периода в ее развитии. В результате советской модернизации Россия стала ближе к капитализму (Западу), чем до большевиков. В этом заслуга не только большевиков, опередивших время своим нэпом, но и европейцев, заимствовавших у Советской России некоторые ее институты.
В этой связи советская модернизация была не только догоняющей в плане индустриализации, науки, качества жизни трудящихся, но и опережающей в плане образования трудящихся, их социальной обеспеченности, повышения роли государства в управлении. Опережающие черты советской модернизации были заимствованы социал-капиталистическими странами.
Большевистская революция, Гражданская война, нэп открыли направление модернизации Советской России и западного капитализма, но революция и Гражданская война привели к разрухе и колоссальной атомизации общества, описанной А. Платоновым.
В результате пролетарско-социалистической модернизации Россия добилась бесспорных успехов в отдельных сферах общества: материально-технической базе индустриализма, создании мощной армии, в развитии науки, в системе всеобщего образования, в незначительном повышении качества жизни, формировании пролетарских коллективистов – ценою колоссальных жертв.
Но она отстала в эффективности экономики, демократизации политики, раскрепощении обществознания, ментальности людей, их качестве жизни. В итоге современной формационной модернизации в России не получилось: модернизация произошла только в отдельных сферах общества. Возникло антагонистическое противоречие между растущими потребностями людей и средством их удовлетворения – экономикой, которое в советской формации разрешить было невозможно.
В попытке разрешить это противоречие в хрущевский, а затем брежневский периоды началась стихийная деформация советского общества в идеологической, политической, экономической, демосоциальной сферах в направлении буржуазно-социалистической формации Запада.
Это нашло отражение в следующих явлениях: мирное сосуществование во внешней политике, демократизация политической системы (принятие в 1977 г. новой Конституции СССР, общенародное государство), материальные стимулы и “социалистический хозрасчет” в экономике, обращение населения к буржуазно-социалистическому образу жизни вместе с ростом образованности и мышления, развитие потребностей и интересов – в демосоциальной сфере.
Авторитарная партия-государство тормозила развитие обществознания, проектов своевременного и адекватного обновления советской общественной формации, введения смешанной экономики, демократизации политической системы, улучшения качества жизни. В этих крайне неподходящих условиях в начале 80-х гг. перед СССР объективно встала проблема, что делать дальше с “развитым социализмом”: укреплять, реформировать, демонтировать, разрушить?
Ю. Андропов, пришедший к власти в стране, решил укрепить СССР некоторым возвратом к неосталинизму, но его смерть прервала этот эксперимент. М. Горбачев решил реформировать СССР в направлении буржуазного (“демократического”) социализма, но выбрал не те средства: антиалкогольная кампания, ускорение экономики, гласность, политическая демократизация, которые привели в конце концов к демонтажу СССР и пролетарского социализма. Но краха СССР (по югославскому варианту) не произошло.
Таким образом, советские коммунисты не сумели реформировать СССР (государство, формацию, цивилизацию) по буржуазно-социалистическому образцу, но избежали развала СССР. В 1917 г. русское дворянство, буржуазия, интеллигенция не сумели осуществить буржуазно-демократическое реформирование России и поплатились за это уничтожением и эмиграцией.
В 1985-1993 гг. часть либеральной номенклатуры при помощи части либеральной интеллигенции осуществила номенклатурную, капиталистическую (и криминальную) революцию и установила в России либерально-капиталистическую деформацию.
Важнейшей причиной такого неожиданного исхода советского социализма было в немалой степени господство исторического материализма (программного обеспечения) в головах правящей политической элиты, ее либерально-буржуазное перерождение, а также слабореформируемое к тому времени состояние советской формации.
Реформировать СССР, на наш взгляд, было можно, если бы правильно понималась сущность пролетарского социализма, его реальный базис (советское авторитарное государство, стержнем которого являлась КПСС), его историческая ограниченность.
Исходя из этого нужно было, прежде всего, давно разработать идеологию модернизации советского общества в буржуазно-социалистическое. Затем реформировать союзное государство на ближайшем съезде КПСС: превратить СССР вместе с КПСС в конфедерацию, оставив обновленному Союзу (СНГ) оборону, финансы, образование, науку и т.п.; возможно, вернуть в состав РСФСР Крым, Восточную Украину, Северный Казахстан и т.п.; разделить РСФСР на 30 краев и т.п.
Далее, одновременно начать буржуазно-социалистическую реформу экономики, учитывая формационную отсталость страны от буржуазно-социалистической Европы, разноформационный уровень развития союзных республик и т.п.
При этом следовало бы предвидеть появление марксовского (либерального) капитализма во всей его неприглядности как противоположности советскому социализму в полном соответствии с законом отрицания отрицания.
И наконец, продуманно осуществить постепенный демонтаж Варшавского договора, СЭВ и других внешнеполитических объединений, учитывая идеологическую, политическую и экономическую слабость СССР, его неспособность конкурировать с Западом.
Очевидно, что для претворения этой формальной возможности в действительность необходимых условий к 1985 г. уже не было, советская формация к этому времени была реально нереформируемой.
Возникшее антагонистическое противоречие между потребностями советского общества и эффективностью экономики обострилось. Экономика стала паразитической в полном смысле слова: она производила продукты, ненужные обществу, и плохого качества.
Страна в силу неэффективности экономики не могла ни кормить людей, ни содержать армию, ни поддерживать соцлагерь. Если бы не нефтегазовая труба, кормящая страну, демонтаж общественного строя начался бы намного раньше. Таким образом, случилось обычное для политических формаций явление – экономический дефолт, который неоднократно становился причиной развала политических формаций в истории человечества.
В результате всего этого в горбачевский и ельцинский периоды Россия пошла по реально возможному (почти революционному) пути. В ней произошли два взаимосвязанных преимущественно стихийных процесса.
С одной стороны, демонтаж (но не до основания) морально устаревшего и физически изношенного советского общества. С другой стороны, монтаж элементов либерально-капиталистической (марксовской) формации, цивилизации, государства.
Либерально-капиталистический демонтаж созданного монстра стал неизбежной предпосылкой отдаленного развития России в буржуазный социализм. Переход советской формации непосредственно в буржуазно-социалистическую без демонтажа – разрушения советской формации, без государственно-монополистического этапа невозможен в силу иждивенчества советских трудящихся, плановости советской экономики (ВПК), авторитарной политической системы, коммунистической идеологии в головах людей.
В результате возникла советско-капиталистическая (номенклатур-но-криминальная) деформация общества, находящаяся в неустойчивом положении и не поддерживаемая значительной частью народа.
Она стала похожей на феодальную формацию общества с поправкой на индустриализм: как и при феодализме, о котором мы говорили выше, источником идеологического, политического, экономического влияния в обществе стала собственность как на институты государства, СМИ, политических партий, так и на средства производства, финансы и т.п.
Номенклатурно-криминальный капитализм, доставшийся Путину, характеризуется следующими чертами:
- опасным ослаблением государства, его приватизацией олигархами разного уровня;
- переделом бывшей госсобственности в интересах номенклатуры, теневиков, мафиози, предпринимательской части населения;
- созданием очагов экономики западного типа; продажей сырья за рубеж и перемещением туда капиталов;
- низведением до жалкого уровня образования, науки, культуры;
- деградацией системы социальной защищенности населения;
- внешними атрибутами западной демократии (многопартийность, парламент, конституционный суд, президент и т.п.) и фактической властью в руках центрального и местного чиновничества;
- криминализацией всех уровней и ветвей власти, переходом ее в руки мафиозных кланов и олигархий.
Россияне второй раз за XX столетие переживают формационную и цивилизационную трагедию. На этот раз со сцены истории уходит советское общество – образ жизни, пролетариат, интеллигенция, управленцы.
Они оказались так же, как 70 лет тому назад крестьянство, дворянство, буржуазия, не нужны либеральному капитализму, обрушившемуся как снег на голову и потребовавшему смены ментальности, образа жизни, характера труда.
В отличие от коммунистов, которые расстреливали своих врагов и морили их голодом, новые хозяева страны из бывших коммунистов и новых русских просто бросили советских трудящихся на произвол судьбы как отработанный исторический материал.
Это, конечно, гуманнее, чем раньше, но так же жестоко и несправедливо, особенно на фоне вопиющего социального неравенства. Правда, нужно иметь в виду, что законы общественного развития, в частности экономики, лишены гуманности.
Российский либеральный капитализм сосуществует рядом с остатками пролетарского социализма, сохранившимися в стране. Разрушение пролетарско-социалистических основ страны зашло слишком далеко.
Опасность угрожает промышленной, научной, образовательной, политической, территориальной целостности страны, ее ощущают все. Встает дилемма, какая Россия может выжить в современных условиях? Перед путинской элитой возникло три возможных варианта формационного самоопределения страны в условиях глобализации.
Первый вариант состоит в возвращении в неосоветскую общественную формацию, продолжение конфронтации с Западом, организация антизападной коалиции вместе с Китаем, Индией, Ираном, попытка изоляции от процессов глобализации.
На практике это значит превратить интересы ВПК, генералитета, коммунистов в национальные интересы страны. В результате – новая “холодная война” с Западом и катастрофа для России вследствие слабости экономики и армии, нежелания народа идти на эти лишения ради новой империи.
Второй вариант заключается в проведении политики, сходной с политикой Китая: сохранить на части территории неосоциалистическую формацию и создать на меньшей части территории социал-капиталистическую формацию; ограничить вхождение в глобальный мир только для социал-капиталистической части страны; отказаться от участия в урегулировании важных международных проблем, сосредоточившись на своих внутренних проблемах.
Для этого варианта время упущено, так как вся страна встала на путь капиталистической модернизации, возникли олигархии, нет сильной КПСС. Кроме того, еще не ясно, чем закончится китайский эксперимент: в самой КНР обостряется противоречие между его социалистической и социал-капиталистической частями.
Без государственно-капиталистической эффективной экономики нам не решить проблемы России (улучшения качества жизни и сохранение обороноспособности страны), из-за которых и рухнул пролетарский социализм.
олько в рамках жесткого либерального капитализма можно встряхнуть россиян-политиков, предпринимателей, рабочих, отвыкших от нормальной конкуренции. Ельцинская Россия уже прошла его самую трудную часть.
Успешной реализации этого наиболее приемлемого варианта мешали рецидивы “холодной войны” в правящих кругах США, Западной Европы, самой России. Противниками этого пути в России являются и олигархии, и значительные левые силы, и мощная коррупция, и слабая демократическая ментальность, и боязнь поступиться частью своего суверенитета ради вхождения в глобальный мир и т.п. После 11 сентября 2001 г. ситуация изменилась.
